Список параграфов

Право на сокровенность частной жизни

Вернемся к чуду исцеления слепого. Иисус ответил Своим ученикам, что беды этого человека являются не следствием греха, но поводом для Бога явить Свое могущество. И с чудесной простотой Он решает сделать слепого зрячим.

И вот для этого человека начинается и счастье, и мучение. Его не оставляют в покое. Сначала это соседи и видевшие прежде, что он был слеп [ Ин 9, 15]. Они говорили: Не тот ли это, который сидел и просил милостыни? В Евангелии не сказано, что они радуются. Просто они не могут в это поверить, хотя прозревший настаивает, что он и есть тот самый, который раньше был слеп. Вместо того, чтобы оставить его в покое и дать наслаждаться благодатью Божией, они ведут его к фарисеям, которые снова спрашивают, как это произошло. И во второй раз он отвечает: Брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу [ Ин 9, 19].

Произошло великое чудо, но фарисеи хотят доказать, что этого не было. Одни выдвигают мелкие, лицемерные и несправедливые аргументы: Он исцелял в субботу, а поскольку в этот день запрещено работать, то они отрицают саму возможность чуда. Другие начинают то, что мы сегодня назвали бы следствием. Они обращаются к родителям слепого: Это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? как же он теперь видит? [ Ин 9, 20-21] Его родители, объятые страхом, произносят фразу, которая заключает в себе все гарантии научной методики: Мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым; а как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем. Сам в совершенных летах; самого спросите; пусть сам о себе скажет [ Ин 9, 24].

Те, кто правит следствием, не могут верить, ибо не хотят. Итак вторично призвали человека, который был слеп, и сказали ему: воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот - Иисус Христос - грешник. [ Ин 9, 27]

Рассказ Святого Иоанна дает пример ужасающего нападения на основное право, которым человек обладает по природе своей. Я говорю о праве на уважение.

Эта проблема актуальна и по сей день. Нетрудно в наше время найти примеры такого агрессивного любопытства, приводящего к попранию частной жизни другого человека. Элементарное чувство справедливости требует, чтобы, расследуя недоказанное преступление, мы действовали благоразумно и умеренно, не считая фактом то, о чем только можно предполагать. Нетрудно поймешь всю порочность этого нездорового любопытства, стремящегося обличить как честное, так и безупречное во всех смыслах, поведение.

Надо защищать достоинство каждого человека - а также его право на молчание, - от этих профессиональных обличителей, которые, кажется, живут эксплуатацией чужой интимности. Все честные люди, христиане и нехристиане, в этом согласны, ибо речь идет об общей ценности - о законном праве быть самим собой, не выставлять себя на всеобщее обозрение, переживать со скромностью личные радости, печали и скорби. И особенно - делать добро, не превращая это в спектакль. Помогать из чистой любви тем, кто нуждается в помощи, не разглашая то, что сделано для других, не раскрывая свою душу под злонамеренными и любопытными взглядами тех, которые не могут и не хотят знать о внутренней жизни, но могут лишь бесстыдно над ней глумиться.

Нелегко освободиться от этого агрессивного вмешательства! Способы, которыми пользуются, чтобы не оставить человека в покое, в наше время умножились. Я говорю не только о технической стороне дела, но и о системах аргументации, которым трудно противиться тому, кто желает отстоять свою честь. Например, иногда исходят из утверждения, что все поступают нечестно. Этот ошибочный постулат неизбежно принуждает к самокритике. Если человек не обольет себя грязью, то другие решат, что он не только нечестен, но и лицемерен, да к тому же еще и надменен.

Но есть и другой способ. Тот, кто распускает клевету устно или письменно, готов допустить, что вы человек честный - но ведь другие, возможно, будут думать иначе. Если написать, что ты вор - то как ты докажешь обратное? Ты утверждал, что твое поведение достойно и чисто - так не хочешь ли снова обсудить его, чтобы убедиться, что оно недостойно и лицемерно?

Уважение и милосердие

Поведение учеников Иисуса в сцене со слепым кажется нам странным - но ведь они поступали в полном согласии с поговоркой: “Думай плохое - и не ошибешься”. Позже, когда они лучше познали Христа и поняли, чтo значит быть христианином, их суждения наполнились пониманием к ближнему.

В любом человеке, - пишет Святой Фома Аквинский, - есть черта, благодаря которой он может выглядеть высшим в глазах других, по словам апостола: “по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя” (Флп 2. 3). Вследствие чего все люди должны почитать друг друга [ Св. Фома Аквинский, S. Th., II-II, q. 103, a. 2-3.]. Размышляя о добродетели смирения, мы понимаем, что уважение к человеку, его чести, его чистым намерениям, его частной жизни - это не формальность, не что-то поверхностное, но основа милосердия и справедливости.

Христианское милосердие не ограничивается помощью нуждающимся. Его смысл - в понимании и уважении любого человека и природного достоинства, присущего человеческой личности, сыну Творца. Поэтому мы можем утверждать, что всякий посягающий на человеческую личность, ее репутацию, ее честь, не знаком с некоторыми истинами нашей христианской веры или не умеет применять их в жизни. Этот человек не имеет в душе истинной любви Божией. Любовь, которою мы любим Бога и ближнего, - одна и та же добродетель, ибо Бог является именно той причиной, по которой мы любим ближнего, и потому мы любим Бога, когда любим ближнего с любовью [ Мф 26, 63].

Я надеюсь, что мы сумеем извлечь из этой беседы пред Ликом Божиим очень конкретные результаты. И прежде всего - решение не судить ближнего, не оскорблять его даже сомнением и топить зло в обилии добра, сея вокруг себя искренность, справедливость и мир.

Мы также примем решение никогда не огорчаться, когда другие сомневаются в чистоте нашего поведения, когда кто-то ложно истолковывает добро, сотворенное нами с помощью Божией. И, судя ложно о наших намерениях, считает наше поведение нечестным и лицемерным. Мы будем всегда прощать с улыбкой. И если сочтем по совести, что должны говорить, то будем говорить ясно и без злопамятства. Когда нападают на нас лично - пусть жестоко, пусть недостойно, - мы будем отдавать себя в руки нашего Отца, облачась в божественное молчание: “Iesus autem tacebat”, Иисус молчал [ См. Мф 5, 16]. Будем заботиться лишь о том, чтобы творить добро, предоставив Ему Самому сделать так, чтобы оно светило перед людьми [ Быт 8. 10-11].

Но продолжим наши размышления о чудесной реальности Таинств. Соборование - это нежная подготовка к путешествию, которое закончится в Доме Отчем. Наконец, в Евхаристии, которую можно назвать Таинством щедрости Божией, Господь не только дарует нам Свою благодать, но и отдает Себя Самого. Иисус Христос реально присутствует в Святых Дарах Своим Телом и Кровью, Душою и Божеством - не только во время Литургии, но и после Ее совершения.

Я часто думаю об ответственности, которую принимают на себя священники, давая всем христианам пить из божественного источника, каким являются Таинства. Благодать Божия укрепляет и спасает любую душу. Любая тварь нуждается в личной и конкретной помощи. Нельзя обращаться ко всем душам в массе! Нельзя оскорблять достоинство детей Божиих, отказываясь заботиться лично о каждом со смиренным осознанием себя инструментом Любви Христовой. Ведь каждая душа - чудесное сокровище, каждый человек бесценен, ибо выкуплен ценою пролитой Крови Христовой.

Раньше мы говорили о борьбе. Но борьба требует тренировки, специального питания и быстрой медицинской помощи в случае болезни, травмы или ранения. Таинства - главная терапия Церкви. Кто их оставит, тот уже не сможет следовать за Христом. Мы нуждаемся в них, как в дыхании, кровообращении, свете, чтобы понять в любой момент, чего ожидает от нас Бог.

Христианская аскетика требует силы. Эту силу мы обретаем в Творце. Мы тьма, а Он - сияние светлейшее. Мы болезнь, а Он - здоровье неколебимое. Мы нищета, а Он - богатство неистощимое. Мы слабость, а Он - опора наша в слабости, “quia tu es, Deus, fortitudo mea”, ибо Ты Бог крепости моей [ Иез 34, 2-4]. Ничто на земле не может противиться страстному желанию Христа пролить Свою искупительную кровь. Но наше человеческое убожество может затуманить нам взор - вплоть до того, что мы будем уже не в силах различить божественное величие. Поэтому все христиане, и особенно те, кто обязан духовно руководить народом Божиим (то есть служить ему), не имеют право поражать источники благодати Божией и стыдиться Креста Христова.

Мир Христов

Но я должен предложить вам еще одно размышление: чтобы творить добро, мы должны непрерывно бороться, ибо знаем, как трудно нам, людям, даются справедливые решения, и как еще долог путь к тем временам, когда жизнь людей будет движима любовью, а не равнодушием и ненавистью. Но нам известно также, что даже общественная гармония и разумное распределение благ не отменяют боли, вызванной болезнью, непониманием, одиночеством, смертью близких, которых мы любим, сознанием личных несовершенств.

Христианин знает, что истинный, окончательный ответ на эту боль - Христос на Кресте, Бог страдающий и умирающий, Бог дающий нам Свое Сердце, пронзенное копьем во имя любви ко всем людям. Наш Господь ненавидит несправедливость и осуждает того, кто вершит ее. Но Он ее попускает, ибо уважает свободу каждого человека. Бог, наш Господь, не хочет, чтобы Его твари испытывали боль. Но Он ее попускает, ибо после первородного греха она - неотъемлемая часть человеческого бытия. Но Сердце Христово, полное Любви к людям, заставило Его взвалить на плечи вместе с Крестом все наши скорби - страдание и печаль, тревогу и жажду справедливости.

Христианское учение о боли - не перечень легких утешений. Это в первую очередь учение о принятии страдания, свойственного человеческой жизни. Не могу скрыть от вас, что боль часто входила в мою жизнь: не однажды я был готов разрыдаться. Но я говорю об этом с радостью, ибо я всегда проповедовал великую истину о том, что где Крест, там и Христос, Воплощенная Любовь. И сам старался жить соответственно этой истине. Боль входила в мою жизнь и тогда, когда я чувствовал смущение перед несправедливостью и с горечью сознавал, что, вопреки моим желаниям и стараниям, ничего не могу исправить.

Говоря о боли, я не имею ввиду что-то отвлеченное. И не ссылаюсь на чужой опыт, когда утверждаю, что, стоя пред лицом боли и чувствуя душевные колебания, мы должны смотреть на Христа. Сцена Голгофы свидетельствует, что всякая боль должна быть освящена единением с Крестом Христовым.

Ибо если мы переживаем испытания по-христиански, то они обращаются в искупление, покаяние и участие в судьбе и жизни Иисуса, Который во имя Любви к людям хотел испытать все их страдания и всю возможную скорбь. Он родился, жил и умер в бедности. Был поруган, оклеветан и несправедливо приговорен к смерти; был предан, оставлен учениками; прошел горький путь одиночества, казни и смерти. И сейчас Христос продолжает страдать в Своих членах, во всем человечестве, для которого Он - Глава, Первенец и Искупитель.

Боль входит в Замысел Божий. Вот она, истина - хоть нам и трудно ее принять. И Иисусу, такому же человеку, как ты и я, тоже было трудно: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет [ Гимн Всенощной на Праздник Сердца Христова]. В этом напряженном взаимодействии скорби и принятия воли Отца Иисус идет на смерть спокойно, прощая тех, которые Его распинают.

Признание сверхъестественного смысла боли является высочайшим завоеванием. Умирая на Кресте, Иисус победил смерть. Бог извлекает из смерти жизнь. Христианин, сын Божий - не тот, кто покоряется своей трагической судьбе, а тот, кто заранее радуется победе. Во имя этой победительной любви Христовой мы, христиане, должны броситься на все пути земные и, словом и делом, стать на них сеятелями мира и радости. Мы должны бороться - с миром - против зла, греха, несправедливости, провозглашая, что сегодняшнее состояние человека не окончательно. Что любовь Божия, явленная в Сердце Христовом, есть залог славного духовного триумфа для всего человечества.